Зачем людям Бог? Часть 2Аборигены почему-то съели Кука Интересный нюанс. Убить некое жертвенное животное всем миром, а потом также сообща съесть — высшее счастье и благодать для любого дикого племени. Если же ты осмелился сделать это в одиночку — «секир-башка» и вечные проклятия твоим детям и детям их детей. Фрейд приводит множество собственных доводов и доказательств других исследователей, которые позволяют сделать единственный вывод: жертвенное животное — и есть тотем (только более древний). Дикари убивают его и съедают, ибо только так можно установить священную связь как между участниками трапезы, так и между ними и их «богом». А еще получить «силу» любимого животного и пролить на себя благодать. Обязателен ритуал оплакивания (под страхом наказания). Главная цель действа, понятное дело, снять с себя «ответственность» за убийство. Характерно, что вслед за скорбью наступает шумный праздник, где разрешается все, что было запрещено. «Праздник — это разрешенный, больше того, обязательный эксцесс, торжественное нарушение запрещения», - говорит Фрейд, имея в виду явление праздника как таковое: как в седой древности, так и в наши дни.
В Индии можно купить разлитую в бутылки мочу коров (священных животных в индуизме). Покупатели ее пьют, втирают в кожу, купают в ней детей. Что общего у ребенка и дикаря? Почему дикари возносят до уровня святости не людей, а тех, кто, казалось бы, ниже на ступень развития, — животных? Чтобы ответить на этот вопрос — попробуйте понаблюдать за детьми, для которых животные чаще всего гораздо ближе и «понятнее», нежели загадочные взрослые. Не успели покормить с утра своего здоровенного кота Ваську? Ваш ребенок может устроить настоящую истерику по этому поводу, пока Вы отводите его в детский сад. И ему неважно, что папа/мама опаздывает на работу — он переживает за Ваську да еще, пожалуй, за дюжину бездомных кошек, собак, голубей, мышек и прочую живность, снующую во дворе, как за самого себя. Будьте уверены: Ваш ребенок и дикарь из племени «мумба-юмба» быстро найдут общий язык, поскольку оба - дети. Первый — дитя по биологическому уровню развития, второй — по уровню развития общества. Если Вы не в курсе, то у общества тоже есть детство. В буквальном смысле этого слова. Яркие его представители — ныне живущие дикие племена (когда-то на том же уровне развития был и наш с Вами социум, разумеется). Переход от анимизма к очеловечиванию религии (более зрелой ее форме) красной нитью проходит через мифы и легенды Древней Греции (кентавр — получеловек-полуконь), египетское наследие (сфинкс) и т.д.
Пеликан почитается почти во всех мировых религиях. У мусульман он считается священной птицей — по преданию пеликан носил в горловом мешке камни для постройки святынь в Мекке. В европейской геральдике пеликан, «кормящий детей своих», представляет символ самоотверженной родительской любви: считалось, что он разрывает клювом собственную грудь и кормит голодных птенцов кровью. Раннехристианские писатели за это сравнивали его с Иисусом Христом, пожертвовавшим свою кровь ради спасения человечества. Люблю или ненавижу И любить, и ненавидеть можно одновременно. Вернее, только так и бывает. Любовь не бывает без доли ненависти (а у кого-то — без доброй половины), а ненависть — хотя бы без крупицы любви. Даже если мы этого не осознаем. Об этом говорят психоаналитики. Тем не менее, что такое хорошо, а что такое плохо — мы усвоили еще из одноименного произведения Маршака. То же касается любви и ненависти. Сознательно отличать одно от другого мы, как правило, умеем. У дикарей (а еще у детей) эти понятия пока как бы слиты. Вспомните про неприкосновенное тотемное животное, которое при определенных условиях можно с радостью убить и съесть. Они обожают и боятся своих вождей, но если те, к примеру, не сумеют вовремя вызвать дождь — убьют их без зазрения совести. Не говоря уже о многочисленных запретах, которыми как паутиной окутаны здесь «любимые» вожаки. Дикари обожают своих умерших родственников и... безумно боятся их злобного духа, который ни с того ни с сего может развернуть хитроумный план мести любимым сородичам. Папуасы какой-нибудь Новой Гвинеи не увидят в том никаких противоречий, сколько бы Вы не доказывали им обратное. Столь явное сосуществование любви и ненависти в одном флаконе психологи называют амбивалентностью чувств. Это означает, что дикари не только любят свой тотем, вождя или близких, но с не меньшим упоением терпеть все это не могут (сами того не осознавая, конечно, ибо это — социально неприемлемо). Откуда такая ожесточенность против «самого дорогого» их сердцу? Еще немного терпения.
Кельты настолько сильно верили в загробную жизнь, что могли одолжить деньги с условием их возвращения в ином мире. Лирическое отступление Впрочем, и представители цивилизованного мира иной раз могут «проглядеть» некоторые логические ошибки. Ведь совершают же отдельные представители рода человеческого гадости друг другу, но прощения — странное дело — почему-то просят у Бога. Ничто не мешает считать добродетелями - обычай не есть «скоромного» на протяжении некоего отрезка времени и не работать в выходной и само собой разумеющимся - побить жену за пересоленный суп, написать письмо любимой маме из тюрьмы, накричать на ребенка, ненавидеть тружениц коммерческого секса и с удовольствием пользоваться их услугами. А еще можно откровенно недолюбливать ближнего своего при жизни, а на его похоронах вдруг осознать, что почивший — не кто иной, как архангел Гавриил. Да, и о мертвых «либо хорошо, либо ничего»... Не кажется странным людям верующим и обычай есть «тело» распятого Христа (кулич) и пить его «кровь» (вино) на Пасху. Как говорится, удивительное рядом. Хотя ничего удивительного — общество продолжает развиваться. И если не так давно оно было «ребенком», совсем недавно - «в подростковом возрасте», это не означает, что «пубертат» завершен.
Анимизм А ведь «зрелость» социума не за горами. Фрейд подчеркивает, что человечество за всю свою историю создало три системы миросозерцания. Самая примитивная, она же самая древняя - анимистическая (та, что существует у дикарей). По мнению Фрейда, такая система никоим образом не могла возникнуть из любопытства, удобства и прочих «рациональных» причин (на которые ссылаются многочисленные исследователи, в том числе современные. За неимением места в этой статье мы не можем освятить их все. — прим. авт.). Дикари слишком примитивны для таких качеств, как любознательность, «ненужная» фантазия и любопытство. Это удел более зрелых представителей человеческого рода. Задача дикаря — выжить в суровых условиях дикой флоры и фауны. Ему не до излишнего удобства — ему важно как-то защититься от ужасов сил природы, объяснения которым он не знает, а значит, боится. Самый простой способ для ребенка понять мир и успокоить страхи — превратить сучок в волшебную палочку, для дикаря — призвать на помощь магию. (В психологии это называется «магическое мышление», оно свойственно всем детям, а также не вполне созревшим взрослым, которые боятся сглаза и ходят к гадалкам. — прим. авт.). Именно поэтому дикарь обращается к прообразу бога — тотему: чтобы защитил и дал власть над миром. К тому же это очень легко, делать самому ровным счетом ничего не нужно.
Только в 1992 году Ватикан официально признал, что Земля не является неподвижным телом и действительно вращается вокруг Солнца. Религия и наука Но если в анимистической стадии человек сам себе приписывает некое всемогущество (которое придет к нему через совершение определенного ритуала, поедание жертвенного животного и т.д.), то на следующей ступени миросозерцания — религиозной — он уступает его богам (богу). Однако, если приглядеться внимательно и не оглядываясь на предрассудки, здесь тоже есть отголоски возможности управлять. Просто теперь это происходит с помощью богов и, конечно, более цивилизованно, но глубинная суть от этого не меняется: помолиться, поставить свечку, дать денег на строительство храма и пр. Человеку на этой стадии непременно нужен сильный покровитель — себя самого он ощущает еще как слишком слабого и никчемного, чтобы справиться в одиночку. И это, опять же, намного легче, чем грызть гранит науки, вникать в особенности человеческих отношений, вырабатывать в себе качества для успешной и счастливой жизни, мириться с неудачами и учиться принимать себя несовершенным. Лучше попросить все это у бога.
Третья и последняя система мировосприятия — научная. Она же, по мнению Фрейда, соответствует «зрелости» социума. В ней нет места для могущества человека, он расписывается в своей слабости, отдавая должное силам и законам природы. Он понимает, что может лишь изучать их и приспосабливаться.
Главная гипотеза Собственно, то, к чему так долго шли. Как известно, еще незабвенный сэр Чарльз Дарвин, исходя из привычек высших обезьян, пришел к выводу о первичном социальном состоянии рода Homo sapiens. Он заключил, что человек первоначально жил небольшими группами под предводительством главного самца. Тот любовью к собственным сыновьям не отличался. Всякий, кто покушался на любую самку из стаи, карался изгнанием (а часто, вероятно, и кастрацией). Понятно, что главарь попросту был ревнив и боялся, что титул «альфа-самца» присвоят его более молодые и сильные сыновья, а он будет повержен.
Исходя из всего вышеизложенного, Фрейд формулирует свою гипотезу: «В один прекрасный день изгнанные из первобытной орды (за посягательство на женщин — прим. авт.) братья собрались вместе, убили и съели своего отца, положив таким образом конец его тирании. Они осмелились сообща совершить то, что было невозможно в отдельности». Акт поедания, по мнению Фрейда, вполне естественен для дикарей, которые являются каннибалами. Если исходить из особенностей мышления дикарей (и детей), то это еще и способ отождествить себя с могучим отцом, в буквальном смысле съесть его силы. Получается, что тотемическая трапеза — ни что иное, как повторение и воспоминание этого убийства. Конечно, после такого «зверства» над любимым тятей у сыновей проснулись и нежные чувства: раскаяние, вина и идеализация мертвого отца. Сыновья «отменили» свой поступок, объявив недопустимым убийство и поедание «заместителя» отца — тотема (который, как помним, и является праотцом клана дикарей), и отказались от отцовских «бонусов» - женщин своего клана. Если бы братья не заключили между собой некий союз со всеми вытекающими из него запретами (табу), демонизм отцовской орды, как понимаем, повторился бы вновь.
Здесь стоит остановиться и сказать, что речь, разумеется, идет о серии подобных убийств, которые происходили на протяжении веков, а, возможно, тысячелетий.
Как появилась религия? Создание института тотема и послужило целью оправдаться перед отцеубийством, снять жгучее чувство вины. Что делали и стали делать в последующем все религии (а также человеческая культура вообще, социальные организации и нравственные ограничения), которые, по мнению основателя психоанализа, и произошли от тотемизма. Некий первородный грех, тема Отца и сына, отцеубийство, чувство братства, снятие вины и спасение — черты всех без исключения мировых религий. Естественно, в более модифицированных формах.
«К религиозно обоснованному запрещению убийства присоединяется еще социально-обоснованное запрещение убивать брата, - говорит Фрейд. - Много пройдет времени, пока заповедь освободится от ограничения только кругом соплеменников и будет гласить просто: не убий». Прочие аналогии Вы можете провести сами.
Автор «Тотем и табу», однако, делает и оговорку: реального убийства могло и не быть. Мышление дикарей похоже не только на мышление ребенка, но и на особенности оного у невротика. Последний ставит свою собственную «психическую реальность», фантазию выше реальности действительной. То есть у сыновей первобытной орды могли существовать лишь помыслы об убийстве деспотичного отца, но этого, по мнению Фрейда, хватило бы для возникновения раскаяния, института тотема и в дальнейшем — религии. Впрочем, дикари куда более склонны делать, а не размышлять, поэтому автор заключает: «Я думаю, не будучи сам вполне уверенным в несомненности своего суждения, что к рассматриваемому случаю можно применить слова: в начале было деяние».
Ольга Фадеева